Вечерние огни - Страница 13

Я б, верно, произвел великое творенье;
Но, связан пошлостью природного реченья.
Себе я клятву дал по крайней мере в том,
Что книги не издам с хорошим языком.
75 Сдержал ли слово я — не будешь сомневаться.

Дюпон

Когда придет зима — и ласточки умчатся,
Куда умчался хор счастливых тех годов,
Когда желудок в нас зависел от зубов?
Какие ключница ломти нам отрезала!

Дюpан

80 Не вспоминай уже; на свете счастья мало.
Скажи, прошу тебя, ты что же предпринял,
Когда покинул ты Латинский свой квартал?

Дюпон

Когда?

Дюpан

В осьмнадцать лет, когда оставил школу.

Дюпон

85 Что делал я?

Дюран

Скажи.

Дюпон

Да так, по произволу —
Что птица делает, свалившися с гнезда,
Что бог благословит и что велит нужда.

Дюран

90 Однако ж?

Дюпон

Ничего. По улицам таскался,
Куда глаза глядят. По воле озирался,
Раздетый, впроголодь, я спал по чердакам,
Откуда в срок найма я убирался сам;
95 Влачась по прихоти судьбы своей коварной,
Скитался я с мечтой Фурье гуманитарной,
Насколько я лишь мог, повсюду занимал,
А заведется грош, сейчас его спускал.
Скрывая пошлость фраз за пышных слов туманом
100 И сидя без белья с таким пустым карманом,
Что в мире лишь мой ум с ним равен пустотой,
Я жил оборванный, завистливый и злой.

Дюpан

Я знаю, чтоб тебя совсем не затомило,
Когда желудок твой кричал: "Уж шесть пробило",
105 Тебе пять франков я из жалости втирал,
А ты у Беназе их тотчас же спускал.
Но что же далее ты делал? Не могу я
Представить, чтоб досель влачил ты жизнь такую.

Дюпон

Всегда! Спиноза мне и Брут порукой в том,
110 Что в платье, что на мне, я проходил в одном.
И как его сменить? Кто судит справедливо?
Везде царит расчет и скупость да нажива.
Затеял я проект… Скажу тебе тайком…
Проект! Но я прошу, ты помолчи о нем…
115 Куда тебе Ликург, — на свете не видали
Чудесней ничего, коль поместят в журнале.
Вселенную, мой друг, переверну вверх дном,
И с прошлым сходства с ней не будет уж ни в чем,
Богатый станет нищ, а сильный будет слабый,
120 Зло будет над добром, мужчина станет бабой.
А женщины тогда, — ну, станут чем хотят,
Стариннейших врагов дни счастья примирят —
Россию с Турцией, Французов с Альбионом,
Безверие души с божественным законом,
125 А драму с здравостью рассудка. — Да чего?
Царей, правителей, судей — ни одного,
Начальства — не моги; законов — не желаю.
Семейство я гоню и браки расторгаю:
Кому охота есть и добывать детей,
130 Кто хочет разыскать отца — ищи смелей.
Затем уже, мой друг, ты не увидишь боле
Долин иль гор, лесов иль колоколен в поле.
Все это пустяки! Мы все их подберем,
Мы раскидаем их, завалим и сожжем,
135 И всюду копи лишь раскинутся с рудами,
Тропинки, хижины, поля под овощами,
Морковь, горох, бобы, — кто хочет, тот говей.
Зато обедать всласть никто уже не смей.
Из Пекина в Париж железный путь блестящий
140 Мою республику связует дружбой вящей;
Народы разные, в огромный сев вагон,
Смешавши языки, представят Вавилон.
А пышущий огнем колосс гуманитарный
Все косточки найдет планеты благодарной,
145 И изумится всяк с такого корабля,
Что под капустой вся да репою земля.
Земля получит вид подчищенный и низкий,
Гуманитарности мир сделается миской,
И шар наш без волос, без бороды — обрит,
150 Как тыква гладкая, по небу полетит,
Какой проект, мой друг! Нельзя не восхищаться,
Что может с планами подобными сравняться?
В свободные часы я их в статье провел.
Но веришь ли, Дюран, никто их не прочел!
155 Чего ж хотеть? Наш свет и глух и слеп ужасно,
Ты клад ему даешь иль чудо, — все напрасно:
Спеша на биржу, он к тебе уж стал спиной,
Один нашел закон, канал ведет другой;
Им денег хочется; пожить, поесть послаже,
160 А есть бездельники, что землю пашут даже.
Да, в наши дни людей так трудно просветить,
И я отчаялся их даже возродить.
А твой каков удел? Я, чай, ты мне не пара.

Дюран

Сперва учеником я стал ветеринара.
165 Пожалуй, получал я франка по два в день,
Да не понравилось мне не вставать с колень,
Чтоб лошади больной втирать в копыто сало.
За что она не раз брыканьем отвечала.
Как надоело мне, я вздумал улизнуть
170 И с божьей помощью побрел куда-нибудь.
Пошел я к продавцу эстампов. Мастер рьяный,
Он иллюстрировал известные романы.
Два года прожил я. В листки негодных книг
Совал я очерки еще негодней их.
170 Я пользу отыскал в труде от всех сокрытом,
Я приучил свой ум быть ловким паразитом,
Хватаясь за других, у них же воровать.
Но труд ученика стал мне надоедать.
Однажды за столом у старика Тюиля
180 Я встретил Дюбуа, опору водевиля.
Он выпить не дурак, задорно спеть куплет,
И в подлинных ему весельем равных нет.
С правописанием он дал мне чувство стиля.
Состряпали вдвоем мы четверть водевиля,
185 По ярмаркам его давали иногда,
Хотя гоненья он претерпевал всегда.
Вскипела желчь во мне от этой неудачи;
Решил бесплодный мозг я повернуть иначе.
Придя домой, я сел, сказавши: "Погоди ж,